Живописец смерти - Страница 11

Первое, что бросилось в глаза, — это подушка с Мэрилин Монро на полу, у дивана.

О Боже, Боже. Пожалуйста, прошу тебя. Пусть это будет что-нибудь другое. Только не это…

Кейт зажала пальцами нос, оперлась спиной о стену и только потом развернулась, чтобы увидеть вертикальные темные потеки на противоположной стене.

Кровь. И что это за странно согнутая нога, виднеющаяся в пространстве между раковиной и холодильником?

Наконец она увидела лицо Элены, вернее, то, что от него осталось, и тут же быстро отвернулась. Сердце бешено колотилось, запах смерти был настолько густым, что перекрывал доступ кислорода в легкие.

Нет. Нет. Нет.

Кейт зажмурилась, не желая принимать страшную реальность.

Нет, я не стану оборачиваться и смотреть… Этого не было. Этого не могло быть…

У нее не было сил отодвинуться от стены. Сделать хотя бы один шаг казалось невозможным.

Я опять опоздала. Опять.

Волна отчаяния и бессилия прокатилась по ней, взрывая по пути миниатюрные шутихи — везде, в пальцах рук и ног, в самих рукахи ногах, во всемтеле. Внутренние органы, казалось, сжимались и взрывались одновременно. На мгновение Кейт действительно поверила, что умирает.

Ну и пусть. Это для меня сейчас самое лучшее…

В голове вдруг всплыли обрывки молитв — «Аве Мария» и другие, на латинском, — фрагменты утренних воскресных служб. Кейт даже не подозревала, что помнит их.

Она вытерла слезы, открыла глаза. В квартире не на месте оказалась только одна декоративная подушка. Кругом был идеальный порядок. Ни единого следа, как будто здесь ничего не случилось. В гостиной ни капли крови, ни на полу, ни на стенах. В спальне — Кейт и не помнила, как туда попала, — лоскутное покрывало аккуратно сложено в ногах кровати. На стене одна из ранних работ Уилли, небольшой ассамблаж, для которого он взял несколько рукописных страниц нот Элены, разрезал, расположил особым образом, приклеил к металлическим и деревянным обрезкам, покрыл глазурью. Все получилось чертовски красиво. Кейт снова заплакала, сердце казалось размолотым в порошок. Тяжело сглотнув, отвела взгляд, отметив, что шпингалет на оконной раме спальни опущен и закреплен.

В дверях гостиной Кейт задержалась, мысленно произнеся молитву. Может, этот жестокий наказующий Бог, к которому она так привыкла с детства, сотворит сейчас наконец чудо и там, на кухне, окажется не Элена? Но нет. Он ее снова разочаровал. Тело раздуло трупными газами, но все равно лицо Элены было узнаваемым.

Боже мой. Сколько ударов нужно нанести, чтобы убить девушку?

Борясь с подступающей тошнотой, Кейт попыталась сосчитать следы ударов ножом, но не получилось. Разорванное платье Элены было пропитано кровью настолько, что выглядело одной огромной раной. Она проследила глазами по вертикальным потекам крови на стене сверху вниз — к полу, куда Элена, истекая кровью, соскользнула, чтобы умереть. Душа отлетела. Осталось только тело.

Только тело.

Кейт повторяла эти слова как некую мантру, надеясь забыть, что это была Элена, ее милая девочка. Только тело. Только тело. Только тело. И наконец уже у входной двери в последний раз произнесла вслух:

— Только тело…

Она выходила из квартиры, пятясь, стараясь ни к чему не прикасаться, почти не дыша.

Пока Кейт звонила в полицию, Уилли устроился на верхней ступеньке. Вспомнил видение, которое посетило его по дороге к Элене, — бьющая рука, искаженный криком рот. Неужели это была она? Он поежился, протер глаза рукавом кожаного пиджака, поморщился.

— Этот запах неистребим, от него никуда не денешься, — произнесла Кейт на удивление бесстрастно.

Когда это произошло, она не знала, но ее сознание мгновенно переключилось, и Кейт вновь ощутила себя полицейским детективом. Думала, все это осталось в прошлом, но оказалось, что нет. Видимо, в ней что-то изменилось, это было заметно по испуганному взгляду Уилли. Но Кейт уже приняла решение, вернее, оно было принято помимо ее воли. Больше никаких колебаний. Ни в коем случае, если она собирается найти убийцу. Но разве возможно, чтобы такое злодейство осталось безнаказанным? Нет, черт возьми. Нет.

— Ты уверен, что ни к чему не прикасался? — спросила Кейт.

— Я же сказал. Мне кажется, нет.

— Не нужно говорить кажется, Уилли. Ты должен знать точно.

— Ладно, я ни к нему не прикасался. Я там пробыл недолго. Просто не знаю! Это все так ужасно. Ужасно. Ужасно! — Он ударил кулаком по кирпичной стене. Но слез на щеках не было.

Кейт смягчилась. Обняла Уилли за плечи и… что, опять? Надо же, ее руки задрожали, а вместе с ними подбородок, еще минута, и она превратится в желе. Поспешно отстранившись, Кейт глубоко вздохнула. Черт возьми, нужно срочно что-то делать. Что угодно, иначе будет взрыв.

— Возможно, кто-то из соседей что-нибудь видел, — проговорила она. — Оставайся здесь.

У двери квартиры на первом этаже Кейт развернула внутрь бриллиантовое кольцо и позвонила. Никто не ответил. Из квартиры дальше по коридору послышались медленные, шаркающие шаги, затем в узкой щели между дверью и цепочкой возникло лицо старухи лет восьмидесяти, может, старше.

— Што? Што вам нушно? — проговорила она скрипучим голосом с сильным восточноевропейским акцентом.

Вдалеке послышался вой полицейских сирен.

— Тут наверху произошел… несчастный случай, — сказала Кейт. — Мне нужно у вас кое-что спросить.

— Вы полиция?

— Нет. Я… я знакомая.

Сирены теперь были уже совсем близко. Что делать? Попытаться вытянуть что-нибудь из этой старухи или выйти на улицу, потому что нужно защитить Уилли? Старуха приняла за нее решение, захлопнув дверь. Теперь уже ее допросят полицейские.